Этот день не задался с самого начала. Вегас ушел из дома рано утром, в часы, когда Лав все еще спала, спиной к нему. Настроения женщины хаотичны, сегодня она в стороне, а завтра будет льнуть к плечу. Он привык не обращать внимания, просто быть рядом, находиться на момент вспышек паники, активности или злости на одном месте, чтобы она в любой момент могла остановиться и вернуться. Если Лав переживала «снаружи», выдавала свои эмоции, Вегас держал все внутри. Скручивал и консервировал боль, не произнося ни слова, улыбался и старался обнимать нежнее чем мог, едва ли улавливая, что пытается спрятать жену в своих объятиях. Пытается контролировать. Закрывать. Вместо завтрака, - очередная вспышка зажигалки и дымная затяжка на кухне. Раньше супруга постоянно ругалась на запах сигарет, но он и раньше не так часто курил в доме. Сейчас же миссис Ной наверху, скорее всего, ждет, когда машина у гаража зашумит двигателем и покинет район.
И утром зажигалка не с первого раза выдала огонек. Машина выдала ошибку под капотом, которую мужчина решил быстро, но оно так же быстро терял более-менее равное расположение духа. Вегас в штабе Ордена как и прежде, почти век назад, оставался фигурой темной и не объяснимой. От одного из лучших жнецов прошлого поколения осталась лишь тень былого великолепия.
Он похудел. Взгляд стал еще жёстче, чем прежде, а зубы стиснуты ровно до тех пор, пока не начинает говорить. Ледяной голос мистера Ноя рвет окружение просторного зала, где небольшая группа молодых будущих бойцов Ордена вытягивались по струнке и слушали своего наставника по ближнему рукопашному бою. За последние полгода изменения в облике Ноя заметили все, не только близкие друзья и напарники, бывшие сослуживцы и более старшие жнецы.
- Вегас, то, что случилось, не повод вымещать свою злобу на неповинных, - он часто слышал эти слова, отмахивался и игнорировал.
Возможно, работа за спинами тех, с кем когда-то был в бою на равных, влияло удушающе на Вегаса. Советом ему было запрещено участвовать в операциях, и максимум – полевые учения. Надо сказать, обща атмосфера не влияла благотворно на Ноя. Он доводит до изнеможения молодых людей, которые должны были годы спустя заменить его и действующих сослуживцев. Третировал, вынуждал не только физическое давление, но и психологическое. Он умел добить словом, а особо зарвавшиеся юнцы могли выйти и с травмами с поля тренировок. И конечно лучше, если все это останется вдали от общего с Лав дома.
После того, как их тандем разбился об обстоятельства, а женщина едва не погибла от травмы, пришлось подстраиваться под новую реальность. Жнец остался без своего оружия, а общее будущее стало максимально неясно.
- Заведи новый контракт, - многие понимали, что это поправит положение  Вегаса, но это вызывало лишнюю злобу. Потому что последний знал, что они правы. И внутренне было согласно с этим. Подумаешь, найти нового напарника…
Но не мог. Ненавидел себя за это. Возвращался каждый раз все в тот же дом в два этажа, вокруг которого без ухода перестали цвести пионы. Где выцветали стены и будто бы светило меньше солнце. Где все так же не всегда срабатывает с первого раза зажигалка, и где под осенней листвой едва видать парковочной полосы.
Думал долго, почти соглашался, входил в конфликт с собой, но возвращался. На этот раз с ужасным настроением, с осадком после очередного выговора со стороны руководствующего Друида – черт бы побрал этих белоручек, и без сигарет, - последнюю выкурил еще в машине по пути домой.
Назвать это место домом у Вегаса получалось так же не с первого раза. Ему не хватало прошлого, увязши по уши в ремесле Ордена внезапно мастер Ной оказался за бортом привычной и обыденной ему жизни.
Лав сидела на крыльце, в своем светлом домашнем платье. Слитая с белым крыльцом, ушедший в свои плохие мысли Вегас заметит жену спустя пару шагов ближе.
- Что случилось? – а выдохе сразу же спросит он, приближаясь к ожидавшей его женщине. Лицо Ноя лишь немного осветлилось, теряя привычную многим жесткость черт. В такие моменты он понимал, почему продолжал отгонять от себя мысли о смене напарника и заключении нового контракта. Спустя полминуты молчания он плавно и устало присел рядом на ступеньку рядом с супругой, обращая внимание на то, куда смотрела Лав. Рыжий закат слепил не обращавшего на него в этот час Вегаса.

С негой женщина обвила его плечо, прильнув щекой к нему. Вегас чуть ближе склонился к макушке супруги. Он не двигается, позволяет прильнуть так, как ей удобнее, спутать ладошки переплетенных рук пальцами. Усталость за весь день, эмоциональное напряжение и отголоски злости отпускали, оставались где-то за пределами этого крыльца или даже двора. Другой рукой он накроет тыльную часть ладони Лав, едва ощутимо сжимая.
Странно было думать, что столько лет назад его сводило судорогой от одного прикосновения, вызывающее отвращение. Лицо кривилось от голоса, которым она опускала язвы в сторону жнеца, вынуждала быть лучше, но отзывалась только смехом. В этом была вся она. В ироничном отношении не только к своей жизни, но и к ситуациям вокруг. Будучи совсем молодым бойцом, который периодически зарывался в собственной силе и мастерстве, любимый девушками и ценимой душой компании,  Вегас вряд ли давал себе отчет в том, что именно с это женщиной он сможет ужиться. Поладить. Единость в тренировках, работе, само по себе указание к чувствам более ценным и высоким, к исключительному взаимопониманию. Кто же докажет это упертому как стадо крокодилов Ною? Подростковая эмоциональность на стыке юношеского максимализма давало парню, а после мужчине тот запал для саморазвития, которому многие завидовали, восхищались.
Привыкший к самому лучшему, участию в самых сложных операциях, дружбе с такими же значимыми, как и он, жнец знал, что получит девушку равную, достойную его самого. Просто не мог разглядеть в Лав такую же волю, видел свое отражение, которое не нравилось. Которое было сложно полюбить, однако, он смог.
Рыжая в свете уходящего солнца женщина жалась к нему, гладила плечо. Вмиг ставшее все не важным, Вегас просто был счастлив, на сколько позволяла ему судьба.
- Хорошо, давай сходим куда-нибудь, - говорит он, поворачиваясь к лицу Лав.
Последнее время у миссис Ной совершенно отсутствовало настроение. После травмы она была стеснена в перемещениях,  и врач не рекомендовал напрягаться с излишком. Вегас встанет, утягивая за собой жену, помогая ей встать. Плавность движений по отношению к Лав – одно из самых первых правил обращения к женщиной.
- Можем съездить в город в «by Djoull’s»? – предложил он задумчиво. Он решил, что семейное кафе, в котором они обедали в юности, будет не плохим вариантом, - Если нет, то могу заказать столик в центре города, но придется подождать.
Вегас бережно обнял супругу за талию, прижимая к себе. Он привык к плотному корсету на теле Лав, который помогал ей держать осанку после повреждения.
- Зайду домой за сигаретами только, - попросил он.

Чертовщинка в глазах Лав вынудила Вегаса склонить голову на бок и  не отпустить свою жену. Он приподнял брови, когда на тронутых едва заметной съеденной за день помадой мелькнула хищная улыбка. Изящная, как фарфор, Лав вынуждала концентрироваться на себе и обращала все внимание себе в угоду. Ной улыбнется в ответ, не осознавая, что это женское мурлыканье значит.
Последние годы тяжело пришлось обоим супругам, и сейчас лисья ухмылка миссис Ной вызывало лишь напряжение. Мягкие ручки на плечах не вызывали доверия, ведь перепады настроения едва ли постоянные спутники этой несомненно сильной женщины. Но истерика не давала о себе знать. Лав отняла одну руку мужа от талии и вложила в нее упаковку сигарет. Вегас сожмет картонный бок, опуская глаза, и, наконец, хмыкая, и улыбка станет глубже, когда миссис Ной, качнув подбородком в знаке доминирования, развернулась и направилась к легкому пикапу.
- Договорились, - говорит он, закладывая за губы сигарету и привычно прикусывая фильтр. Он старался не дышать дымом на Лав, но не избегал ее присутствия. Прямолинейность Вегаса играла здесь ключевую роль. Отдав земле первую затяжку, жнец обошел машину, садясь за руль.
- Мисс должна быть дома до восьми вечера? – шутливо произнес он, почти слово в слово повторяя однажды сказанную им в молодости фразу, - Но они не сказали, какого именно дня до восьми вечера.
Хищный, почти фирменный оскал Ноя стал мягче, когда он, бросив краткий взор на Лав. Светлая, почти сверкающая в свете уходящего солнца, она держалась за ремень безопасности, не смотря на то, что машина двигалась на крейсерской скорости.
Торопиться Ноям было некуда. Дорога их вела на набережную, где мужчина вел машину вдоль шоссе, под которым простилалось бескрайнее холодное море. Почти пятьдесят лет назад он, еще будучи молодым и дурным, не находил ничего лучше прогулки по песку и кофе в кафе рядом. «by Djoull’s» славился своими пирогами и мясными блюдами, и находящаяся на диете женщина даже в юности будучи на жесткой диете была в восторге от обычной порции фирменного. Сейчас Вегас мог позволить себе и супруге большее. Он вырос, стал намного более самостоятельным и состоятельным, но момент от этого не становился менее нежным.
Он остановился недалеко от кафе на свободном месте. Помог Лав спуститься с порожка пикапа, готовый в случае чего принять на грудь тело оступившейся женщины, - привычка как вторая шкура, и десятилетия брата, и полвека работы вместе воспитали не один и  не два странных, но важных для комфорта обоих ритуалов и обычаев.
Звоночек над входной дверью кафе знаменовал о новых гостях. В этот час дневные гости успели разойтись, а вечерние еще не прибыли с тяжелой работы по ту сторону берега на лесопилке. Уголок рядом с винтажным музыкальным автоматом, обклеенный старыми стикерами, был пуст, и Лав сразу же направилась к нему, устраиваясь на мягком но потертом диванчике.
- Эй, сахарная, - на порядок ниже, чем когда-то давно, проговорил Вегас, - Надеюсь, Элвис все еще трогает ваше сердце.
Самодовольная ухмылка потонула в широкой улыбке, принимающей укоризненный взор женщины, которая перенимала настроение. Прежде чем сесть за столик и подозвать официантку, мужчина приблизился к молчащему проигрывателю и опуская пару монет в него.

Из грубых колонок старого аналогового автомата чуть со скрипом полилась музыка прошлых десятилетий. Одна из оставшихся целой пластинка проскальзывала и приобретала то самое «старое» звучание. Раритетом здесь гордились, но сетовали, что рано или поздно цифровая музыка и видео вытеснит и этого старика.
Но Вегас, не смотря на свои годы, выглядел более бодрым, чем старый лакированный музыкальный автомат. Он плавно, неосознанно выдавая в себе вояку, сел за столик напротив Лав с легкой тревогой глядя на супругу. Женщина улыбалась с замершей лисьей усмешкой, наблюдала за Ноем, подперев сцепленными в замок ладошками скулу. В свете склоняющегося к горизонту солнца снежная платина волос казалась огненной, а Вегас был вынужден чуть щурится от все тех же лучей последних часов дня. В отличии от Лав, тени только добавляли возраст мистеру Ною.
- Эй, Вегас, как обычно или попробуете новое меню? – дородная хозяйка кафе не стала даже подходить, предпочитая говорить из-за барной стойки, за которой готовилась к вечернему наплыву усталых гостей.
- Нет, спасибо, Люси, - нехотя на секунду отвлекаясь от жены ответит жнец, - Девушка хочет мяса, пусть Джером удивит. А мне как всегда.
Ной грешил посещением этого заведения вплоть до ревности жены, которая, по правде говоря, так и не смогла приготовить такие же пироги, как здесь. Но десерт зачастую подавался к обеду, а вечером такой роскоши не дождаться, тем более в смену Люси.
- Лав, если этот шкет будет тебя раздражать, ты только скажи, - краем глаза Вегас почти почувствовал в свою сторону тычок зажатой в пальцах ручки, - Получит у меня по ушам.
«Ведьма,» - без злого умысла подумает жнец, протягивая руку через стол и беря кисть супруги в свою ладонь, и вздрагивая, сморгнув раздражение от ощутимого, но не заметного ментального подзатыльника, взметнувшего отросшие пряди волос. Но Люси была старше их обоих, и уж тем более помнила супружескую пару задолго до того, как их сковали клятвы верности. С того периода, когда Вегас в дань моде ездил на красной импале, и выглядел как с виниловой пластинки, а Лав с юбкой выше колена нарушала устои своей семьи, выбирая вызывающе яркие расцветки подъюбника.
- Если этот шкет будет напрягать, скажешь, я с ним поговорю, - продолжил все в шутку Вегас, полностью концентрируясь на жене.
Годы тронули даже ее, а общее послереабилитационное состояние все еще напоминало о недалеком прошлом. Лицо тронули легкие морщины, а цвет глаз стал намного глубже, пронзительнее.
- В ордене все еще беспокоятся из-за прорыва на окраинах города. Пока защитные башни справляются с мелким партизанами, но это пока они лишены ума и не сообразили, как покинуть просматриваемую зону незамеченными. Группы Рудольфа пару дней назад отправился в разрыв, но вестей, как и связи, нет. Пока рано волноваться, но Совет тревожится…
Он замолк, заметив грусть в глазах Лав. Понимал ее, сжимал чуть крепче пальцы женщины, ведь не осознает, что внутри груди тоска отдает в голос.
- По тебе скучают, Лав, - добавил он без резонирующего смехом тона, - Может, хочешь зайти и пообщаться с ребятами?
После травмы эл’тараэ совсем засела дома, и передвижение ограничивались указаниями лечащего врача. Она чахла, но решить это не могли из-за предписаний Ордена. Но глядя на немного оттаявшую женщину  Вегас предложил чуть ли не первое, что пришло в голову.