Это лето плавно подходило к концу, начиная то тут, то там потухать под струями участившихся дождей, уступая место осени. Август означал, что каникулы были на исходе, и вот-вот большую часть жизни Мойры вновь займёт учёба, а на работу и остальные интересные дела времени почти не останется. Из-за этого девушка в последнюю неделю отдыха почти не появлялась дома, проводя всё своё время на улице, глотая свободу, словно измученный жаждой и пустыней бродяга глотает воду. Отец, у которого было слишком много дел в Ордене, даже не замечал этого, и Мойру такое положение дел вполне устраивало: меньше внимания с его стороны – больше времени на её девчачьи дела и меньше бесполезного контроля, который всё равно на неё никак не мог повлиять.
Тем вечером Мойра выбралась из дома и поехала на своём велосипеде в сторону центра города, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, опасно проезжая прямо перед носом гудящих машин и звонком распугивая зазевавшихся туристов. Свежий ветер, пахнущий влагой и морем, дул в лицо, делая спутанные рыжие пряди ещё более спутанными.
Оказавшись недалеко от своего места назначения, Мойра спрыгнула с велосипеда и кое-как пристегнула его к мосту, хотя в этом не было никакой необходимости: велосипед был зачарован так, что ни у кого самого желания его украсть не возникало, даже если очень, очень нужен был чей-то двухколесный транспорт. Разобравшись с замком, девушка зашла в соседний снэк-бар, из которого она вышла через пять минут с пакетом еды и завернула за угол, растворяясь среди толпы людей, пробираясь к одной малозаметной площади. Там жил Сэм, бездомный из Великобритании, который вот-вот собирался отправиться в Испанию на зимовку. Мойре очень нравились его рассказы о мире и о том, что он повидал, и ей хотелось попрощаться с ним перед тем, как он уйдет – может быть, навсегда.
Мойра провела пару часов на улице, общаясь с Сэмом и его другом Рэнди, мигрантом из Суринама. Попрощавшись и даже обнявшись напоследок с товарищем, девушка задумчиво побрела вдоль улиц без какой-либо цели и направления, не зная, чем бы ещё себя занять.
Проходя мимо очередного клуба, девушка краем глаза заметила парочку, о чём-то бурно общавшуюся между собой на малознакомом языке – кажется, что-то восточноевропейское, поляки, что ли? Обычно Мойру не привлекали туристы, но красное платье девушки бросалось в глаза и невольно привлекало внимание рыжей. Или это было не платье? Интуиция, унаследованная от отца, подсказывала ей, что это были очень даже не простые люди, но кто именно – Мойра не могла сообразить, но любопытство успело разыграться. Натянув поглубже капюшон толстовки, девушка чуть приблизилась к паре, продолжая делать вид, что она её внимание занято чем-то другим. Скользнув правой рукой в карман, Мойра вытащила лакричный леденец и засунула его в рот.
Клуб оказался на удивление живым местом: вот из него вылетел человек, заботливо выкинутый вышибалой, а вслед за этим из окна полетела бутылка. Мойра чуть присвистнула: хотя это зрелище и не было таким уж редким на улицах Амстердама, но вот так вот в открытую случалось всё-таки нечасто.
- Если вы хотите хорошо провести время, то вам сюда точно не надо. - По-английски протараторила Мойра, старательно изображая крепкий ирландский акцент. Получалось у неё посредственно, и звучало непонятно как, но Боунс очень гордилась своим произношением и считала, что от настоящей ирландки её не отличишь. - Вам вообще на этой стороне реки Эй оставаться не хочется, тут делать нечего, но если очень надо, то и тут есть нормальные места, только не в районе этой дыры. Туристы!
Казалось бы, кто спрашивал совета Мойры? Правильно, никто, но Мойру это не волновало: она была любопытным человеком и не стеснялась подслушивать разговоры других людей и вставлять своё очень важное мнение.
- Без него, - Мойра кивнула в сторону молодого человека, самого недовольного из этой пары, который своим выражением лица не вызывал ничего, кроме раздражения и желания зевнуть, - будет проще найти хорошее настроение, но с ним тоже можно. Могу показать, где искать.
Делать было всё равно особо нечего, а новые знакомства могли сулить интересные впечатления. На душе всё ещё немного скреблись и вопили кошки из-за прощания с Сэмом, и Мойра старалась хоть как-нибудь заткнуть их многоголосый вой.