[html]<link rel="stylesheet" media="screen" href="https://fontlibrary.org/face/neocyr" type="text/css"/><link rel="stylesheet" media="screen" href="https://fontlibrary.org/face/playfair-display" type="text/css"/>[/html] — Значит, вы — королевский ублюдок.
— Я королевской крови, но могу быть и ублюдком.
TRISTAN WARREN, 810y.o.
тристан уоррен
chris wood
дата рождения | место рождения | раса |
информация о персонаже |
1. 1210-1316. Я вырос, отчетливо зная, что был самым первым и любимым сыном своего отца. Орден учил меня дарить безопасность и рисковать собой. Орден же с подачки отца отдал мне приказ следить за неблагой, проучив за эгоизм и пороки. Ссылка сына в наказание, преследование темной Фейри – расплата за любопытство к запрещенным ритуалам. Она – мое отражение, со слов отца: будешь лезть не свои дела – станешь таким же. Ордену не нравятся кровавые расправы и человеческие жертвы неблагой – я заметаю следы.
2. 1317-1417. Сотню лет я верой и правдой служил Ордену, как вшивый пес, выполняя их приказы, убежденный в могуществе Десяти Кланов. Сотню лет я скитался по земле тенью, прикованный к единой точке на карте, погруженный в книги по изучению темной магии, дабы лучше понять противника. Я искал в любой точке мира, перекупал у торговцев, выслеживал любых причастных к темным ритуалам магов, врывался в запрещенные библиотеки. До рокового дня, когда на моем пути не встал Седьмой. Так он себя называл, я не знал ни его имени, ни его рода или возраста. Он обучал меня темному искусству, а я наивно полагал, что он преподает мне уроки, как не стать таким же, как Фейри.
3. 1418-1519. Сотню лет я выслеживал порученную мне Фейри, пока не соблазнился на открывающиеся возможности Скверны. Оступился, полагаясь на лазейки и легкий путь. Я был фанатично убежден, что с ее помощью стану сильнее, быстрее, проворнее, и наконец-то доведу свою миссию до конца, избавившись от преследующего проклятого образа. В самую длинную ночь в году, каждый год, я встречался со своим безликим наставником. Именно он приводил меня на кладбище, научив меня прослеживать жизнь умершего человека, ложась на могилу и погружаясь в транс.
4. 1520-1650. Через двести лет я был изгнан, отец отрекся от меня и лишил всех чинов, даров и привилегий, прекратив покрывать мои проступки. Я стал одержим, и возомнил себя личным возмездием Фейри, по вине которой я стал таким. Я начал предоставлять заблудшим душам услуги, но за них я никогда не просил денег, а всегда требовал жертвенное животное. Все оставались довольны, пока мне не захотелось больше силы, а вместо животных я требовал указать мне человека, что будет принесен в жертву. Цена росла, пока я наносил обреченному удар в спину мечом, впитывая их жизненную силу и энергию, и продлевая себе года жизни.
5. 1651-1800. Четыреста лет скитаний и я так и не бросил миссию по слежке за Фейри. Я стал ее проблемой, но теперь я грезил убить ее, столкнуться с гневом Ордена и своего отца, посмеяться над всеми и посмотреть, что будет дальше. Каждую секунду в мире кто-то боится, впадает в панику, просыпается в холодном поту от ночных кошмаров, умирает, страдает и ненавидит. И я научился питаться их слабостями и страхами, поглощая необратимую энергию ужаса и порока.
6. 1801-1905. Тьма затуманила былой свет в моих глазах черной пеленой, отражающейся в зрачках. Назад дороги нет. За столетия, что я прожил, я никому не рассказывал о своей ярости, о тех годах в заточении тьмы, где проходила грань королевского рода мальчика и ублюдка. Орден открыл на меня охоту, отцу на повестке дня необходима была моя отрубленная голова. Я научился скрываться в лесах и отлично маскироваться, а каждый, кому удосужилось все же выследить меня и приблизиться, оказывался разрубленным пополам. Это только тешило мое самолюбие и питало тело сильными воинами.
7. 1906-1939. Я понял, что Скверна стоит больше, чем вся магия, я отчетливо знал и хотел, чтобы она была только моей. Я познал некромантию, практиковался день и ночь, но мечтал о большем. Тьма поглотила меня – я смотрю на нее, а она на меня.
8. 1940-1970. Я использовал темную магию ежедневно, питался ей, до тех пор, пока она не стала кровью в моих венах. Она разрастила пустоту и ледяную дыру в моей бессердечной груди. Время Второй Мировой войны пришлось мне по душе, множество неуспокоенных душ, крови и бесчинства. Я не был на какой-либо стороне, я был потребителем. В эти же годы с Седьмым я начал практиковаться в призывательстве – это же стало моей защитой и развлечением от скуки во время войны. Ценой стала моя душа, отданная наставнику.
9. 1971-2000. Семьсот лет мы играем в кошки-мышки с Фейри, я полон ледяной ярости, которую не в силах растопить даже ее огненные локоны. Я укрыт мантией тьмы бушующей вокруг меня, меня величают злобной тварью, обо мне ходят легенды, как о «съехавшем с катушек друиде», ни одни стены не способны удержать или раздавить надолго.
10. 2001-2020. Я наконец-то добился высот в призывательстве, доводил себя до припадков, не контролировал выплески магии и жаждал все больше силы, власти, возможностей. Ученик превзошел учителя и расплатился с ним по своему – убил, испепелил в прах. Я стал самым опасным из друидов, воплощением снов и кошмаров, я предался искушению Скверны, чувствовал, что един с ней. Я перестал контролировать происходящее вокруг меня, остановился в Амстердаме. Я демон порока, демон соблазна, исчадие Скверны, мучений и боли. Твой грех первозданный.
необходимые сведения |
• внешние данные: рост – 185, вес – 79, темно-каштановые волосы, маскирует глаза под голубые, множественные шрамы на спине, в истином виде - черные крылья, черные рога, черные зрачки без белка.
• магические навыки: мастер иллюзий (отменно скрываю истинный облик от людей), призыва (демонов, элементалей тьмы, хаоса и гнева, а так же других инфернальных существ) проклятий, умение разговаривать с животными, единственное, что сохранилось от него прежнего.
• бытовые и физические данные: фехтование, рукопашный бой, слабое владение огнестрельным оружием, знание нескольких языков, вождение транспорта.
• все что не вошло в предыдущие пункты: всегда отличался вспыльчивым характером – характером, который можно ковать и ваять; манипулятор, которого невозможно приручить.
Еще сегодня утром, я вошел в здание пожарной станции и вместо того, чтобы подняться на второй этаж, где отдыхала команда в ожидании нового вызова, подошел к стеллажу с вещами. Боевая одежда и снаряжение было аккуратно сложено на полках. Встав перед полкой, я заложил руки за спину и принялся все осматривать, чуть покачиваясь на ногах вперед-назад. Пожарный пояс с топором в кобуре, с карабином, к которому пристегнуты рукавицы, был сложен вдвое и лежал пряжкой вверх, куртка аккуратно сложена по швам наизнанку. Удовлетворенно хмыкнув, я продолжил осмотр. Брюки также аккуратно сложены на куртке и лежат поясом к нему. Поправив лямку и убрав ее в складки брюк, проверяю каску. Затем ровняю мыски сапог, стоящих под полкой и снова отхожу в сторону. Пару минут спустя я выстроил перед полками свое подразделение, приказав пожарным исправлять нарушения, а сам пошел на перекур. Я сам не понимал, почему у нас такое тревожное настроение и после повторной проверки снаряжения решил на время скрыться ото всех, чтобы побыть в тишине. Кто же знал, что иногда нужно слушать свой внутренний голос.
Подбежавшие пожарные едва успели поймать своего капитана, не дав мне еще больше навредить себе, ударившись о землю. Все будет хорошо. Словно кто-то прошептал где-то в подсознании и я окончательно потерял сознание. Я уже не чувствовал, как с меня снимали каску, укладывали на щит, фиксируя шею. Не чувствовал, как медики реанимации поместили на лицо кислородную маску, проверяли давление и делали уколы. Не слышал, как всего через несколько минут машина парамедиков, отчаянно сигналя и мигая проблесковыми маячками, везла мое раненное тело в госпиталь. Я не чувствовал, как врачи снимали с меня одежду, делали рентген и ставили капельницы. Не видел взволнованных лиц коллег, напряженно ждущих результаты в приемном отделении. Я пребывал в блаженной тишине и спокойствии последние четыре часа. Там, где не было боли и огня. Там, куда я не хотел отправляться так рано, прожив еще хотя бы десяток лет.
Сознание медленно возвращалось ко мне, а вместе с ним и боль. Сжав зубы, я попытался закрыть глаза, снова нырнуть в спасительную темноту, но не получалось. Вздохнув, я едва не закашлялся от приступа боли, пронзившей грудь. На глазах выступили слезы, и я начал задыхаться, хватая ртом воздух. Паника еще больше усилилась, когда боль охватила спину и левую часть грудной клетки. – О'Коннелл, успокойтесь! В поле зрения мутного взгляда появилась медсестра. Она быстро поместила мне на лицо кислородную маску. - Вы в безопасности, в госпитале, - ее мелодичный голос успокаивал, - Дышите спокойно, вот так, уже лучше. Она улыбнулась, заметив, что пациент дышит сам. Она улыбнулась, как улыбались мне многие девушки, видя в рослом спасателе героя. Она улыбалась так, как сотни тех, кого очаровывал я одним словом, одним жестом, парой комплиментов и хитрым взглядом, который в большинстве случаев смущал их. – Я позову доктора, а Вы лежите спокойно. Правда она не предупредила, что ввела в капельницу снотворное, отчего перед глазами снова все поплыло, и морфей прибрал мое тело в свои лапы.
Не знаю сколько прошло времени, когда в палату вошла высокая темноволосая женщина и присела рядом с постелью, когда мое сознание пришло в себя. - Рада, что Вы решили вернуться к нам. Вы были без сознания больше четырех часов. Я доктор Шарлотта Купер. Как себя чувствуете? Ее то точно не получится обвести вокруг пальца. Я попытался улыбнуться, но вышло криво. А жаль. Сглотнув, чувствую, как безумно пересохло в горле. Я попытался дотянуться до прикроватной тумбы, на которой стояла вода. Выходило еще хуже, чем с улыбкой. Ненавижу чувствовать себя беспомощнымой, когда ты по натуре боец. Похоже, доктор предвидела такую реакцию незадачливого пациента и помогла мне напиться, придерживая стакан с водой, получив от меня благодарный кивок.
- Мы упали примерно метров с десяти. Лестница сломалась, и мы полетели вниз. Это помню. А вот дальше – ничего. Как там девчонка? Шарлотта понимающе кивнула и продолжила записывать что-то в карточку. Я выжидающе всматривался в ее лицо, ожидая хоть каких-то комментариев, что случилось в том доме. Но она, так же молча, светила фонариком в мои глаза, проверяя реакцию. Лишь завершив свой осмотр и закрыв медицинскую карту, она подала голос: - Вы смогли выбраться на улицу и уже там потеряли сознание. Как Вы это сделали, я не знаю. У Вас травма грудной части позвоночника. А двадцатипятилетняя девушка спасена благодаря Вам, минутой позже и у нее не было бы шансов. Я будто бы не слышал ничего после ошарашившего меня диагноза. - Позвоночника? Холодный пот прошиб тело, и я вновь почувствовал, что мне нечем дышать. – Не нервничайте, Вам еще повезло. Шейный отдел не поврежден, спинной мозг тоже. Обширные гематомы по всему телу, ушиб ребер и позвоночника легкой степени. Восстановление займет около двух месяцев. Два месяца?! Меня ждала моя работа, мои ребята, моя миссия. Я не проведу в этой койке и двух недель. Но врач сканировала меня, как рентген чужие кости. Одного ее взгляда было достаточно. – Строгий постельный режим, об остальном позже, О'Коннелл. Отдыхайте. С этими словами она удалилась, прикрыв за собой дверь одиночной палаты.
Оставшись один, я осмотрелся. Стандартная палата, которых я немало повидал за свои тридцать лет, работа предрасполагала. Я решил сам оценить свои повреждения. Стараясь не делать резких движений, приподнял правую руку, затем левую. Со второй получилась хуже. Рука немела, и при движении болело плечо, отдавая болью под лопатку. Нахмурившись, я попытался согнуть ноги, и с удовлетворением отметил, что это удалось, правда, движения отняли много сил. При каждом вздохе болела грудная клетка, отдавая в позвоночник. Глубокие вдохи и выдохи были болезненными.
Не могу смириться с мыслью, что теперь привязан к больничной койке чуть ли не на вечность. Отворачиваю голову к белой стене, сверля ее гневным опустошенным взглядом. Что может быть хуже, чем стать овощем?
✔ Согласны ли участвовать в сюжетных завязках: да
✔ Связь с вами:
✔ Ознакомлены ли с правилами: да
Отредактировано Tristan Warren (2019-12-16 08:30:35)
